Жак Лакан - 4 семинар "Объектные отношения" на русском языке

Полный результат работы над четвёртым семинаром Жака Лакана "Объектные отношения" и несколькими статьями ЖАМ вы можете скачать по ссылке:

Жак Лакан - 4 семинар "Объектные отношения"

Переводом это не является, но смысловыми набросками, которые позволят составить своё мнение о семинаре Лакана, без которого говорить об объектных отношениях в контексте лакановского психоанализа невозможно.

Есть вероятность, что в обозримом будущем появятся примечания к семинару.

С уважением и приятного чтения.

#АртельБуквыФрейдаЛакана
#Лакан4семинар

Для истории я решил сохранить здесь свои комментарии к 1 и 2 главе 4 семинара, которые сделал во время чтений семинара в Артели Буквы Фрейда и Лакана.

ЗАМЕТКА К 1 ГЛАВЕ.

Пункт 0.

Лакан сразу же начинает 4 семинар ярко и провокационно, заявляя, что речь пойдёт о важной теме для “психоанализа или того, что мы так называем”, сразу обозначая черту, дистанцию, разницу взглядов как на заявленную проблему, так и на то, что есть психоанализ. Т.е. буквально в первых строках обнажается трещина, которая в будущем приведёт к расколу.

Намечая подступы к теме объектных отношений, Лакан очень сжато в нескольких абзацах напоминает, о чём речь шла в предыдущие года семинаров, особенно выделив, что “кульминационной” разработкой прошлых лет стала “Схема с большой буквы” L, теперь уже преобразовавшаяся в Схему Z, которая наглядно демонстрирует особенности отношений между аналитиком и анализируемым и что практика последователей теории объектных отношений располагается на оси воображаемых отношений.

Пункт 1.

Первым делом Лакан, конечно, начинает с возвращения к тому, что Фрейд писал об объекте и об объектных отношениях, т.е. что человек “всегда стремится обрести объект некогда потерянный”. “Ностальгия, которая связывает субъект с утраченным объектом, пронизывает все усилия поисков”. “Фундаментальная дистанция, вводимая элементом, конфликтным по самой своей сути, в любой поиск объекта, задана изначально. Это первая форма, в которой появляется у Фрейда понятие объектных отношений”.

Фактически, Лакан напоминает нам идеи, представленные в концентрированном виде в работе “Отрицание” Фрейда, которая, несмотря на свой компактный размер и обманчивую лёгкость, при внимательном прочтении оказывается сложным и очень насыщенным текстом.

“Речь никак не об объекте современной теории, которая рассматривает его как объект, полностью удовлетворяющий, объект типичный, объект par exellence, объект гармоничный, объект, который укореняет человека в той достоверной реальности, где утверждается его зрелость, - пресловутый генитальный объект”.

Лакан отмечает, что разработанная им концепция стадии зеркала “далека от простого описания отдельного феномена в развитии ребёнка. Она проясняет конфликтный характер дуальных отношений. Всё, что ребёнок постигает в зачарованности своим собственным образом, представляет собой именно разрыв (distance), обусловленный внутренними напряжениями, возникающими во взаимосвязи и идентификации с этим образом”.

Пункт 2.

Этот пункт начинается с того, что теория объектных отношений делает акцент на отношения субъекта с его окружением, что “производит редукцию всего аналитического опыта. Это возврат на чисто объективирующую позицию, которая выводит на первый план существование некоего индивида, более-менее соответствующего окружающей его среде, более-менее к ней приспособленного”.

Далее Лакан приступает к саркастической критике одной коллективной работы, посвященной весьма частому и характерному пониманию теории объектных отношений, и приводит из неё большое количество красноречивых цитат.

“Кристальная чистота. Мы видим, как далеко представление о совершенстве объектных (objectale) отношений заносит этого автора”.

Пункт 3.

В данном пункте Лакан подходит к понятию объекта через фобию и фетиш и анонсирует дальнейшее направление работы.

“Объект здесь играет совершенно другую роль, он обретает своё место, если можно так выразиться, на почве тревоги. Объект является инструментом маскировки и отражения фундаментальной тревоги, которая на различных этапах развития субъекта характерна для его отношений с миром. Именно так на каждом этапе и должен быть охарактеризован субъект”. “Объект заключает субъект в определённый круг, в бастион, внутри которого он укрывается от своих страхов. Объект сущностно связан с сигналом тревоги. Объект – это прежде всего форпост на пути возникшего страха. Страх сообщает объекту его роль в конкретный момент определённого кризиса субъекта, который при этом не является ни типичным кризисом, ни кризисом развития”.

“…если мы рассмотрим дело в перспективе объектных отношений, то выяснится, что фетиш в аналитической теории выполняет функцию защиты от тревоги, и, что удивительно, от той же самой тревоги, то есть тревоги кастрации. Неправильно, наверное, утверждать, будто с тревогой кастрации, вызванной восприятием отсутствия фаллического органа у женского субъекта и отрицанием этого отсутствия, фетиш связан именно таким образом. Не важно. Нельзя не заметить, что и здесь объект дополняет собою то, что предстает как дыра, как провал в реальности.”

P.S. Касательно начала семинара появилось разночтение и высока вероятность, слова Лакана о том, что называется психоанализом, было мной ошибочно понято, а на самом деле речь шла именно о развитии психоанализа. Но сути это не меняет.

ЗАМЕТКА К ГЛАВЕ 2

Воображаемая/реальная нехватка воображаемого/реального объекта.

Пункт 0.

Предыдущая глава завершилась анонсом, что следующее занятие будет посвящено объекту фетиша и объекту тревоги. И вот мы открываем вторую главу, и сразу становится понятно, что нет, не будет.

В промежутке между первой и второй лекцией Лакан прочитал некую работу на тему генитального объекта и под впечатлением от прочитанного решил снова вернуться к теме объекта.

Буквально со 2 абзаца он уже во всю острит и удивляется тому, как сложно даётся аналитикам то, что сказал об объекте Фрейд, что “идея о гармоническом объекте, дополняющем по своей природе отношения субъект-объект, совершенно противоречит опыту – я даже не говорю психоаналитическому опыту - но общему опыту отношений между мужчиной и женщиной. Если бы гармония в этом регистре не была столь проблематичной вещью, не было бы вовсе никакого анализа”. Он добавляет, что в этом регистре имеется некий разрыв, из-за которого и происходит сбой, и указывает, что эту мысль можно прочитать у Фрейда в 31й лекции по Введению в психоанализ и в Недомогании культуры.

К сожалению, он не поясняет, где именно. Поэтому пришлось строить свои идеи на этот счёт.

В 31 лекции у Фрейда есть следующий отрывок:

“Идентификация - очень важная форма связи с другим лицом, вероятно, самая первоначальная, но не то же самое, что выбор объекта. Различие можно выразить примерно так: если мальчик идентифицирует себя с отцом, то он хочет быть, как отец; если он делает его объектом своего выбора, то он хочет обладать,владеть им; в первом случае его Я меняется по образу отца, во втором это не необходимо. Идентификация и выбор объекта в широком смысле независимы друг от друга; но можно идентифицировать себя именно с этим лицом, изменять Я в соответствии с ним, выбрав его, например, в качестве сексуального объекта. Говорят, что влияние сексуального объекта на Я особенно часто происходит у женщин и характерно для женственности. О наиболее поучительном отношении между идентификацией и выбором объекта я уже как-то говорил вам в предыдущих лекциях. Его легко наблюдать как у детей, так и у взрослых, как у нормальных, так и у больных людей. Если объект утрачен или от него вынуждены отказаться, то достаточно часто потерю возмещают тем, что идентифицируют себя с ним, восстанавливая в своем Я, так что здесь выбор объекта как бы регрессирует к идентификации”.

Из этого можно сделать вывод, что в случае позитивного Эдипа, мальчик идентифицируется с отцом, который является носителем закона, в результате этот надзорный и каратель помещается в его Я. Для девочки же отец остаётся сексуальным объектом и, соответственно, закон остаётся снаружи в сексуальном объекте. Это идеальные случаи, которых в чистом виде не бывает, всё сложнее, о чём пишет и Фрейд, но такова общая тенденция, которая приводит к тому, что мужчина менее свободен в проявлении своих влечений. Т.е. Сверх-Я у женщин менее требовательно, чем у мужчин.

Сюда добавляем отрывки из Неудобства культуры:

“Погасив огонь своего собственного сексуального возбуждения, он обуздал природную силу огня. Таким образом, это великое культурное завоевание было наградой за отказ от влечения. Впоследствии женщина была назначена хранительницей державшегося в плену, то есть в домашнем очаге, огня, поскольку ее анатомическое строение препятствовало ей̆ поддаться подобному искушению”.

«Затем в противоречие с культурным течением вскоре вступают женщины и оказывают свое замедляющее и сдерживающее влияние, те самые женщины, которые требованиями своей любви заложили вначале фундамент культуры. Женщины отстаивают интересы семьи и сексуальной жизни; культурная деятельность все более становилась делом мужчин, ставит перед ними все более сложные задачи, вынуждает их к сублимации влечении, с чем женщины плохо справляются. Поскольку человек не располагает неограниченными количествами психической энергии, он должен решать свои задачи путем целесообразного распределения либидо. То, что мужчина расходует на культурные цели, он большей частью отнимает у женщин и у сексуальной жизни: постоянное совместное пребывание с мужчинами, его зависимость от отношении с ними отчуждают его даже от супружеских и отцовских обязанностей. Таким образом, женщина ощущает себя оттесненной на задний план требованиями культуры и вступает с ней во враждебные отношения».

Следовательно получаем, что Женщина хуже сублимирует просто потому, что из-за менее строгого Сверх-Я ей эта сублимация и не нужна. У мужчины же укрощение своих неудержимых влечений к объектам, в том числе для того, чтобы не потерять сексуальный объект (женщину), приводит к необходимости сублимации, из-за чего его сексуальный интерес с женщины смещается на другие объекты (иронично, правда?), поэтому она и входит в конфликт с сублимацией, с культурой, с работой, которая вытесняет её и семью из поля зрения мужчины. Т.е. получается, что женщина буквально обречена на недовольство. Если мужчина не укрощает влечения - плохо, если укрощает, то тоже плохо. И неизвестно, что хуже.

Указание на анатомию женщины можно понять как то, что в основании Эдипа имеет место анатомическая разница.

Пункт 1. Объект и идентификация.

Итак, разговор возвращается к объекту и Лакан напоминает с каких сторон подходили к этому понятию в прошлый раз:

1) объект как утраченный;

2) объект галлюцинаторный;

3) взаимообратимость, т.е. идентификация, лежащая в основе отношений субъекта с объектом.

Практика объектных отношения подразумевает в идеале идентификацию пациента с Я (moi) аналитика и Лакан, конечно, саркастически комментирует это: “Поскольку ты можешь идентифицировать себя со мной, то и я могу идентифицировать себя с тобой, и, конечно, из нас двоих именно я к реальности адаптирован лучше, именно я являюсь лучшей моделью”.

Расположившись на воображаемой оси a -> a’ и сводя всё к отношениям с маленьким другим, практика объектных отношений чревата искажениями, которые легко увидеть при работе с навязчивым невротиком. Он “лишь наблюдатель” за собственной историей и аналитику необходимо понять, из какого места он говорит и “выявить то, что субъект формулирует для этого Другого зрителя, которым он, сам того не зная, и является, и на место которого он, по мере того, как устанавливается перенос, помещает” аналитика.

Эта проблема объектных отношений является в том числе и следствием отсутствия в арсенале регистров Воображаемого, Символического и Реального. И поэтому отношения рассматриваются исключительно как реальные и даже абсолютно необходимое введение воображаемого фаллоса в качестве третьего элемента оказывается невозможным, т.к. и он начинает рассматриваться как реальный объект, буквально как пенис.

“Вся двусмысленность вопроса, который возникает по поводу объекта и обращения с ним в анализе, формулируется следующим образом: объект реален или нет?”

Пункт 2. Объект реальный/воображаемый.

Во втором пункте Лакан подходит к вопросу реальности объекта с проблемы различения пениса, как реального органа, и фаллоса, как воображаемой функции, а также смысла, который вкладывается в слово “реальное”. Термин Лакана Реальное является наиболее проблемным и сложным из трёх регистров. Он об этом знает и предлагает в помощь несколько соображений.

Во-первых, он указывает, что Реальное расположено ближе к немецому Wirklichkeit, подразумеваещему функцию, процесс. И нам в отличие от французов с русским языком здесь повезло, потому что у нас есть аналогичное слово “действительность”, являющееся производным от слова “действие”.

Во-вторых, Лакан хорошенько проходится по точке зрения, согласно которой в основе всего психического лежит органическое, материальное, и заключает, что она абсурдна в практике психоаналитиков.

В-третьих, для иллюстрации сказанного выше про действительность и про связь психического с органическим Лакан приводит в пример работу гидроэлектростанции.

Т.к. слушателям этой лекции мало что понятно из объяснений Лакана, он снова вернётся для разъяснения сказанного в следующей главе.

Когда речь заходит о реальности, то Лакан объясняет, что это слово в психоанализе используется иначе и “фигурирует в двойном принципе: принципе удовольствия и принципе реальности”.

Далее он обращается к теории переходного объекта Винникотта, который фактически заменил принцип удовольствия и принцип реальности ребёнком и матерью, и указывает на её слабые места. “Предельное разнообразие объектов, как инструментальных, так и фантазматических, которые вмешиваются в развитие области человеческого желания, остается в рамках такой диалектики немыслимым, пока мы воплощаем её в двух реальных персонажах: матери и ребенке. Во-вторых, из опыта нам известен тот факт, что даже у совсем маленького ребёнка мы наблюдаем появление тех объектов, которые Винникотт назвал объектами переходными, потому что мы не можем сказать, где они располагаются в рамках упрощённой и воплощённой диалектики, на стороне галлюцинации или реального объекта”. Кроме того, он акцентирует внимание на искаженном подходе к объекту-фетиша и потере понятия утраты объекта.

3. Нехватка объекта.

Небольшой обзор идей Винникотта приводит нас к понятию фрустрации. И таким образом мы переходим от объекта к вопросу нехватки объекта.

В этой части Лакан вводит 3 формы нехватки объекта и кратко намечает разницу между ними:

1) фрустрация (воображаемый ущерб) и реальный объект;

2) лишение (реальное отсутствие, дыра) и символический объект;

3) кастрация (символический долг) и воображаемый объект.

Лакан говорит, что именно вопрос типа нехватки объекта “позволяет простым и ясным образом объяснить, почему существует большая разница в развитии двух полов” и вводит для будущих лекций дополнительный термин Агент нехватки объекта.

В будущем в 5 семинаре Лакан снова вернётся к 3 типам нехватки объекта, но уже в контексте трёх тактов Эдипа.